Кто из знаменитостей бывал в старинных домах на проспекте Революции
Звёзды первой величины: цари, поэты, артисты — вписали свои имена в историю нашего города
Роскошные особняки Большой Дворянской! Изящные жемчужины, не похожие друг на друга, они хранят саму историю и память о тех великих, кто в них родился, учился, работал или останавливался на пару-тройку дней, будучи проездом в провинциальном Воронеже.
Это сейчас мы несёмся по проспекту Революции мимо техноложки, монтажного техникума и Дома офицеров. А давайте посмотрим, личности какого масштаба фланировали перед Мариинской гимназией, духовной семинарией, домами Тулиновых и Шванвича лет эдак 100 — 200 назад.
Пойдём и мы с фотографом пофланируем.
Приключения мемориальной доски
Начнём прогулку от единственного частного дома на проспекте. Именно это едва не погубило его в советское время — строение неоднократно хотели снести, мол, внешний вид улицы портит! Но общественность стояла насмерть — особнячок отбили, да и как было не отбить, если здесь родился Иван Бунин — писатель, поэт, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1933 года.
«В Воронеже-то и родился я. Там прошли первые три года моей жизни. Очень слабо, но всё-таки помню кое-что из того времени», — парой строк расскажет он в автобиографии о городе-колыбели.
Три года прожил здесь Бунин. 50 лет понадобилось воронежцам, чтобы сохранить память о нём.
В 1970-м заговорили о необходимости мемориальной доски — в 100-летний юбилей писателя. Установили её только спустя шесть лет и... на соседнем доме. Долго потом не хотели перевешивать на бунинский: поди снеси его с доской-то! Снять её распорядились только через 13 лет. Но и после распоряжения она ещё пару лет оставалась на прежнем месте.
Установили доску по адресу только в 1990-м. Особнячок наконец признали мемориальным, а в сентябре 2020-го флигель бывшей усадьбы превратился в музей Бунина. Его открытие приурочили к 150-летию со дня рождения автора «Окаянных дней» и «Тёмных аллей».
Что связывает Платонова с Пентагоном?
Монументальное, красного кирпича здание с огромными окнами, которое сейчас принадлежит военным, с лёгкой руки ещё советских граждан до сих пор зовётся Пентагоном. А задумано оно было исключительно в мирных целях: в начале XX века городу требовалось училище. Его построили к 1912 году, называлось оно «Городское 8-классное среднее механико-техническое училище имени императора Петра Великого». Готовили в нём техников и десятников (десятник — это руководитель группы рабочих, что-то вроде бригадира).
В 1919 году советская власть здание национализировала и открыла в нём рабочий железнодорожный политехникум. Одним из студентов электротехнического отделения был уроженец Воронежа Андрей Климентов. «Электромонтёр» — писал он в анкетах в графе «род деятельности». Никакой строки бы не хватило, вздумай Климентов перечислять все свои профессии: конторщик, литейщик, помощник машиниста, инженер-мелиоратор. Мы же этого электромонтёра знаем как самобытного писателя, поэта, публициста, драматурга, сценариста, журналиста и военкора Андрея Платонова. Его именем названа улица в центре города.
С 1920 года в здании работал Воронежский практический институт. На строительном отделении в нём учился Николай Троицкий. Он переведётся в Петроградский институт гражданских инженеров, окончив его, приобретёт квалификацию архитектора и будет руководить восстановлением Воронежа после войны. Улица в Железнодорожном районе города названа в честь талантливого зодчего.
В 1922 году Практический институт закрылся, и в здание въехали несколько техникумов. В одном из них — художественно-промышленном — преподавал ученик Ильи Репина Александр Алексеевич Бучкури. Талантливый художник и педагог, он воспитал плеяду воронежских живописцев. Его работы покупали воронежская городская дума, Дворянское собрание, принцесса Ольденбургская.
Художник погиб в Великую Отечественную. В 1942 году его с женой Вассой Епифановой, тоже художницей, расстреляли немцы. Имя Бучкури носит небольшая улочка в центре города.
«Литовский Маяковский»
В нарядном доходном доме, похожем островерхими башенками на русский терем, квартиры сдавались в наём. Сюда к жильцам первого этажа захаживал довольно известный, несмотря на юный возраст, гость. В квартире Дьяковых несколько воронежских гимназистов организовали тайный революционный кружок. К ним-то и приходил 19-летний литовский поэт Юлюс Янонис. В 1915 году после оккупации Прибалтики его учебное заведение было эвакуировано в Воронеж из города Шауляя.
Янонис печатался и на родине (он был основоположником пролетарской литовской поэзии — «литовский Маяковский»), и в Воронеже. Если вы учились в советской школе и имели привычку внимательно слушать учителя литературы, то, возможно, сейчас вспомните строки:
Поэт — не жрец, курящий фимиам
И шепчущий в ночной тиши молитву;
Поэт — трубач, зовущий войско в битву
И прежде всех идущий в битву сам.
Это программное стихотворение «литовского Данко» Янониса. Стать маститым поэтом он не успел. Заболев туберкулёзом, измученный приступами 21-летний парнишка свёл счёты с жизнью в Петрограде.
В 1967 году новую улицу в Советском районе назвали его именем. Более 40 лет в школе № 73 действует музей Литовской литературы, искусства и культуры им. Юлюса Янониса.
В квартиру на втором этаже, к любителю стихов Володе Келлеру, сыну профессора сельскохозяйственного института, частенько заходил в гости друг, тоже к стихам не безразличный. Владимир Келлер свяжет жизнь с литературой: он станет литературным критиком и одним из первых начнёт изучать творчество Александра Твардовского. А его друг — уже известный нам Андрей Платонов.
Золотые медалисты и злополучное окно
мужской гимназии
Проект красивого двухэтажного здания утверждал ни много ни мало император Николай I. Это было самое престижное среднее учебное заведение в городе — первая классическая мужская гимназия.
С кокардой на фуражках и ранцах за плечами бегали по её коридорам Женя Замятин — будущий кораблестроитель и писатель, автор первого в мировой литературе романа-антиутопии «Мы», Боря Эйхенбаум — будущий учёный-литературовед, Коля Славянов — будущий инженер, изобретатель электрической дуговой сварки металлов, обладатель медали «За произведённую техническую революцию», и Серёжа Чаплыгин, ставший одним из основоположников современной аэромеханики и аэродинамики.
Все четверо мальчишек, кстати, окончили гимназию с золотыми медалями. Замятин, правда, потом заложил её в Петербурге в ломбард за 25 рублей, да так и не выкупил...
Музыку отрокам преподавал основоположник знаменитой на весь мир династии Витольд Ганнибалович Ростропович — отец Леопольда и дед Мстислава Ростроповичей.
Во время войны в здании бывшей гимназии располагался госпиталь, после — областной комитет партии. Именно отсюда из окна первого секретаря обкома выглянул в недобрый час в марте 1955 года Никита Сергеевич Хрущёв и увидел уходящую в небо башню ЮВЖД. Открывшаяся картина настолько возмутила генсека, что он начал борьбу с «ничем не оправданными башенными надстройками, декоративными колоннадами, портиками и другими архитектурными излишествами, заимствованными из прошлого».
А башенные надстройки и не надо было оправдывать: рассудило время. Здание ЮВЖД авторства Николая Троицкого — визитная карточка города.
Выходят на арену силачи
Для Воронежа прошлых веков городской сад был таким же знаковым местом, как сейчас парк «Дельфин». Здесь можно было гулять, заниматься на гимнастических снарядах, зимой кататься на коньках.
На старинных фотографиях XIX века видно ажурное зданьице — Летний театр. Когда он сгорел, построили новый. В нём на спектаклях 1930-х годов не раз бывали ссыльный поэт Осип Мандельштам с женой Надеждой.
В 1948 году в Первомайском сквере появилось дощатое сооружение с шатром-крышей — цирк-шапито. В 1951-м Главное управление цирками организовало при нём коллектив из выпускников цирковых училищ. В него попал начинающий артист Олег Попов. (Через 30 лет, будучи народным артистом, солнечный клоун приезжал в Воронеж на гастроли, но выступал уже не в шапито, а в нынешнем здании цирка.)
В шапито же летом 1954-го шли толпы, чтобы посмотреть аттракцион «Дуровская железная дорога», с которой выступал представитель знаменитой цирковой династии народный артист Владимир Дуров. В его аттракционе участвовали коты, лисы, собаки, зайцы.
Этим же летом воронежцы смотрели представление Николая Жеребцова — одного из знаменитейших русских силачей. Внук волжского бурлака жонглировал тремя гирями по 16 кг каждая и на специальном металлическом коромысле на плечах поднимал двух быков общим весом одну тонну!
В 1956-м здесь выступал основатель ещё одной знаменитой цирковой династии, на этот раз не дрессировщиков, а иллюзионистов — Эмиль Кио. Светский лев, маг и волшебник, распиливавший красавиц-ассистенток, умел себя и подать, и прорекламировать. Его имя на афишах было известно всей стране. Жил он практически на гастролях.
И сам он, и его сыновья Эмиль и Игорь, продолжившие дело отца, стали народными артистами.
Летом того же 1956-го подмостки сотрясал царский рык — на гастроли приехала Ирина Бугримова со своими 11 берберийскими львами. Первая женщина-дрессировщица в стране, она была известна и за её пределами. Всего в группе артистки было около 80 львов, также она работала с лошадями и собаками.
Звучала в саду и музыка. Однажды, летом 1890-го, здесь гуляло неприметное воронежское семейство: мастер мыловаренного завода с супругой и двумя детьми. Младший Сёма, услыхав мелодию, вбежал в беседку для духового оркестра и крикнул: «Музыка, играй!»
Сёма вырастет и станет «капитаном детской литературы» Самуилом Яковлевичем Маршаком.
А в советское время горожан заставляли приплясывать лившиеся с эстрады-ракушки джазовые ритмы. Воронежцы слушали оркестр под руководством Лазаря Вайсбейна, которого вся страна знала под псевдонимом Леонид Утёсов.
Будущий декабрист
Единственное в Воронеже здание дворцового типа — нынешний музей им. Крамского. Строился трёхэтажный особняк для губернатора Потапова. Строился с размахом — парадный двор спереди, парк сзади — и был готов к 1779 году.
Не счесть ведомств, которые владели впоследствии губернаторскими покоями. В 1803 году по аристократическим полам загрохотали армейские сапоги: в здание въехала Комиссариатская комиссия.
В 1818 — 1819 гг. сюда по долгу службы неоднократно прибывал прапорщик конно-артиллерийской роты из Острогожска Кондратий Рылеев.
Да-да, тот самый поэт Рылеев, который в 1822-м напишет думу «Иван Сусанин». Тот самый общественный деятель Рылеев, издатель альманаха «Полярная звезда», экземпляр которого сейчас продаётся за 1,5 млн. Тот самый Рылеев, один из пяти казнённых в 1826 году руководителей декабристского восстания. Ему было всего 30 лет...
Ну а пока он в Воронеже и ему 23. Молод, горяч, не женат. Но фразу «Надеюсь, что моё имя в истории займёт несколько страниц» уже сказал. И стихотворение «К временщику», в котором обличал «подлеца Аракчеева», уже написал.
В 1819-м Рылеев переберётся в Петербург и в книжной лавке, эдаком писательском клубе, познакомится с 20-летним Пушкиным, которому совсем не понравится своим максимализмом и «неумеренными суждениями». Вскоре Пушкин и вовсе вызовет Рылеева на дуэль: Кондратий Фёдорович пересказал кому-то шутку об Александре Сергеевиче. Дуэль не состоялась.
...Вы не устали гулять, читатели? Не изжарились под палящим солнцем? Ведь времена, когда главная улица города была зелёной и тенистой, давно прошли. Сделаем пока остановку, но вскоре прогулку с великими продолжим обязательно!
Продолжение следует.