«Без меня народ неполный» — так говорил один из героев писателя Андрея Платонова. На самом деле народ неполный без каждого из нас, без каждого из вас, наши дорогие читатели. Мы хотим рассказать о людях, которые с любовью делают своё дело, честно живут и тем самым делают лучше этот мир, наш город, нашу жизнь. Если вы хотите рассказать о таком человеке, предложить нам своего народного героя — присылайте заявку на почту elenaivanova.press@mail.ru. Ждём героев!
Анна Викторовна ЦАРАЛУНГА, декан лесного факультета ВГЛТУ имени Г.Ф. Морозова, доцент кафедры экологии, охраны природы и охотоведения.
66 лет, вдова, есть сын и два внука
— Мой папа был далёк от лесного хозяйства, он занимался цветной металлургией, а мама была медсестрой. За что им далась такая активная дочь, не пойму, родители были приличными людьми. В школе у меня начали проявляться лидерские задатки — я была председателем совета дружины, потом меня назначили секретарём комсомольской организации. Бывший директор школы звал меня просто: «Мой генерал!» Я всегда умела командовать людьми. Если я сказала, что сегодня сбегаем с уроков, то весь класс бежит вместе со мной, — смеётся наша собеседница. — В семье у нас были одни ребята — родные братья, двоюродные, я была единственной девочкой среди них, но и их всегда тоже строила. Естественно, мне и больше всех доставалось. Зато я привыкла никого и ничего в жизни не бояться.
«Говорю: «Та-а-ак!», и студенты замолкают»
— В детстве я страшно дралась с мальчишками. Однажды соседка пришла жаловаться моей маме, что я побила её сына. Мама говорит ей: «Мы сейчас поругаемся, и поругаемся на всю жизнь, а они через полчаса помирятся и будут дружить дальше». Смотрит в окно, а мы уже вместе в песке играем. Ещё любила по деревьям лазать. У соседей были дубы высокие, но тонкие, на которые я забиралась. Ветер их раскачивает, а я сижу. Бабушка мне всегда говорила: «Аня, упадёшь — домой не возвращайся!» С девочками я начала дружить, только когда в школу пошла. В основном ходила с ребятами: аккумуляторы разбирала, выливала какой-то свинец, пистолеты носила. Мы строили плоты, прыгали со стройки с зонтами. Как я ноги не переломала тогда, диву даюсь. Видимо, у меня очень мощный ангел-хранитель. «Вы дети по сравнению с тем, что творили мы!» — говорю я сегодняшним школьникам.
В куклы, кстати, я до сих пор особо не играю. (Смеётся.) Первую тряпичную куклу мне подарили сразу после рождения, а перед 1-м классом, когда мы ездили в Москву покупать школьную форму, мама купила мне вторую в жизни куклу, которая до сих пор стоит у меня дома как семейная реликвия.
Я мечтала стать капитаном дальнего плавания, но мне объяснили, что девочек в капитаны не берут. А в старших классах хотела стать хирургом. У нас был прекрасный преподаватель биологии, который нас заразил своим предметом. Мама категорически была против поступления в мединститут, хотя и соглашалась брать меня на операции в мои 15 лет. Она никогда не давила на меня в принятии решений. Кроме случая, когда я бросила музыкальную школу. Преподаватель прочил мне блестящее будущее, но я была лодырем. Учительница знала, что дома я не занималась, и перед своим уроком отправляла меня в соседний пустой кабинет, где я за академический час наизусть учила произведение, заданное на дом, а уже после этого шла на занятие. Однажды в 4-м классе летом я выучила полонез Огинского и «К Элизе» Бетховена. Очень уж они нравились моим родителям, никто мне их на лето не задавал. Прихожу довольная в школу, играю, а на это мой преподаватель, прекрасный учитель музыки, потрясающий и талантливый, как закричит: «Ты перековеркала произведения! Да как ты могла?!»
Есть одно непоколебимое правило — на меня орать нельзя. Я молча встала и ушла. А дома сказала: «Я больше в музыкальную школу не пойду». Мама давила, учитель приходила домой и просила вернуться, а папа спокойно посадил меня напротив и спросил: «Ты хочешь там учиться?» Я ему: «Ещё раз говорю — нет». «Значит, дочка, закрывай пианино». Я на школьников и студентов никогда не кричу, этот урок усвоила на всю жизнь. И вообще я предпочитаю с людьми не повышать голос. На хамство можно ответить шуткой, и при этом она будет иметь больший эффект, чем если б человек топал ногами и кричал. В аудитории со студентами, если взгляда недостаточно, я могу командным голосом сказать: «Та-а-ак!» И все замолкают.
«Мама перекрестилась, когда я не поступила в мединститут»
— После школы я решила поступать в мединститут на лечфак. На вступительных хорошо сдала физику, а на химии меня откровенно начали заваливать, хотя предмет я знала великолепно. Я встала и сказала: «Ну и подавитесь вы своим мединститутом!» Выхожу и вижу на порожках свою маму, которая в жизни никуда не ходила, даже на собраниях в школе редко появлялась. Она взволнованно спрашивает: «Сдала?» Я машу головой: «Нет…» Она вдруг громко: «Слава тебе, Господи!» И крестится. Люди смотрят на неё,как на ненормальную. Кто бы мог подумать, что мама категорически не хотела, чтобы я туда шла. И мы едем поступать в лесотехнический институт.
В лесной я поступила на заочное, потому что пропустила сроки приёма, но из-за блестяще сданных экзаменов меня перевели на дневное. Я и здесь была с третьего курса заместителем секретаря комитета комсомола института — никуда моя неуёмная энергия и амбициозность не делись. У нас тогда начала организовываться дружина охраны природы. Естественно, я была в этой дружине. И когда я пришла на собрание, поняла, что народ не в ту сторону идёт… Если не можешь что-то изменить, возглавь этот процесс — так я и сделала. У нас была настолько мощная дружина, что в 1979 году на базе института мы собрали Всесоюзную дружину охраны природы, на которую съехались представители всех 15 республик. Я, естественно, была во главе — таких сумасшедших, как я, мало! (Смеётся.)
Мужа нашла здесь же. Конечно, он был более спокойным, чем я. Пятого декабря исполнится три года, как его не стало… Прожили мы почти 40 лет, он стал профессором в нашем институте и всегда говорил, что его кандидатские и докторские диссертации на 70 процентов состоят из меня — я же постоянно говорила: «Пиши, пиши, пиши!» Хотя свою диссертацию, будете смеяться, я написала за три недели. Закрылась дома ото всех, мне только еду в комнату приносили. Потом успела поработать в СХИ — в вузе была запрещена семейственность, поэтому пришлось перейти в другой институт. Там я научилась обрезать растения, делать им прививки — это был прекрасный опыт, за время которого я успела родить двух детей. Была в декрете с каждым около 7 месяцев, но и в это время я не сидела без дела — шила в цехе у подруги по ночам. Годами позже и депутатом была, и в Общественной палате состояла. Дети стали школьниками, и я ушла из университета в школу, где почти 20 лет проработала учителем биологии. Мой маленький уголок, моя родина — 56-я школа, где я выросла, где прошло моё становление. Я даже сейчас при всей моей катастрофической занятости согласилась взять три часа в неделю по просьбе директора. Сделали под меня расписание — не могу отказать своим.
Старший сын
Когда старший сын пошёл в школу, как гром среди ясного неба прозвучало: «Ваш ребёнок болен». У него диагностировали миопатию Дюшенна — тяжёлое генетическое заболевание, которым болеют в основном мальчики: примерно один из пяти тысяч. Вылечить это заболевание, к сожалению, до сих пор невозможно… В 1-й класс он пошёл своими ногами, а вот в конце года был уже на инвалидной коляске. Отношение детей к Егору было просто потрясающим, я привозила его в класс, и все буквально дрались за возможность повозить сына на коляске. Они всегда были с ним — сын был очень контактным. До сих пор эти ребята приходят на кладбище — на могиле постоянно вижу свежие цветы.
Когда я увидела, что инвалиды никому не нужны, я создала организацию, в которой объединила родителей детей, больных нервно-мышечными заболеваниями. Мы очень много занимались проблемами инвалидов, нам помогали люди — морально, материально. Совместно с епархией мы сделали целый корпус в лагере, отремонтировали его, поставили там новые кровати, сделали специальные комнаты — там наши инвалиды отдыхали, дети были вместе с родителями, все общались и дружили между собой. Потом руководитель сменился, и нам запретили туда приезжать. Но некоторые мне до сих пор звонят: «Анна Викторовна, нам негде даже поговорить всеми, не то что отдохнуть…»
Маме ребёнка-инвалида можно, конечно, уйти в депрессию, но лучше стараться жить полноценной жизнью и давать это делать своему ребёнку. Когда ты впервые с этим сталкиваешься, накрывает шок. Врач тогда мне сказал: «Деточка, ты не хочешь его сдать в интернат? Ты же ещё совсем молодая, родишь здоровых!» Но с Егором я была до конца, до последнего его дня. У него была мутация генома — может быть, это связано с тем, что я попала под чернобыльский дождь, кто знает. Я была везде, где можно, консультировалась со множеством врачей, была во всех храмах… В Задонском монастыре батюшка сказал: «Я ничем не могу тебе помочь, но постарайся сделать так, чтобы у ребёнка была счастливая жизнь». И мы делали всё, болезнь сына ещё больше нас всех сплотила. Однажды женщина, смотря на сына, сказала: «Ой, какой же ты несчастный, такой маленький и уже в коляске!», на что Егор удивлённо поднял брови и сказал: «Почему несчастный? Я самый счастливый, у меня прекрасная семья — все вокруг меня и все меня любят». И друзей у него всегда был вагон — самых разных, от года до 70 лет. С этим поболтает, с другим, всегда смеётся, всегда улыбчивый…
Сын был очень неконфликтным. Никогда не жаловался и не ругал судьбу, старался сглаживать все острые углы. В нём было столько терпения и понимания. Он себя ощущал именно в том состоянии — «да, я такой». Приходили мальчишки со школы, которые, казалось, не замечали инвалидной коляски. Даже шутили по-доброму, когда он что-то в игре не понимал: «Ну руки у тебя не работают, но голова-то варит!» И всеми смеются. Младший сын Илюшка очень много от него впитал жизнелюбия. Егор ушёл в 16, для нас он навсегда остался жизнерадостным, юным мальчиком.
БЛИЦОПРОС
Чем вы гордитесь?
Детьми.
Какое у вас хобби?
У меня хоббей много! (Смеётся.) Я люблю путешествовать, сплавляться на лодке, встречаться с подругами — чего я только не люблю!
Мой идеальный день — это…
День в постоянном движении.
Если бы вы написали книгу, какое название дали бы ей?
«Спасибо, Господи, что всё это было!»
Кем восхищались в детстве?
Своими учителями.
Пять слов о себе
В хорошем смысле сумасшедшая, не люблю медлительных людей, нетерпеливая, люблю делать всё быстро и качественно.
Если бы не эта работа, кем бы вы стали?
Я очень люблю лес, природу, людей, поэтому это точно моё место. И преподавать люблю.
Если бы встретились с собой маленькой, что бы сказали себе?
Так держать!
Фото из архива героя публикации.
