Посвящаю моему папе — Мамонову Виктору Андреевичу, коренному жителю Воронежа. Здравствуйте! Я волнуюсь! Мой папа Мамонов Виктор Андреевич родился 1 апреля 1941 года в Воронеже. Наш адрес до войны — Карла Маркса, 18.Там жили все мои многочисленные родственники. Я люблю историю и часто просила мою бабушку Мамонову Клавдию Алексеевну рассказать о довоенной жизни в Воронеже, об эвакуации. Моя бабушка — потомственная конфетница, из тех, что торговали везде петушками на палочках. Их раньше делали кустарно на дому. В 30-е годы она работала на конфетной фабрике, была стахановкой. Поощряли её путёвкой в Ленинград и Москву.
Бабушка была в Москве ещё до строительства метро. Фамилия бабушки в девичестве — Бережных. В семье их было четверо. Мой прадед Алексей Бережных был одноногий, но бросил семью, ушёл к другой. Прабабушка его прокляла — умрёшь под забором. Так и вышло — прадеда убило осколком бомбы. Нашли его под забором. Когда упала бомба в саду Пионеров (на Театральной), у бабушки пропало молоко. Даже не знаю, как она кормила моего грудного папу.
Мой дед Мамонов Андрей Николаевич был призван в военкомат Центрального района в первые дни войны. От него успело прийти только одно письмо. Оно затерялось в эвакуации. Мой дед пропал без вести. Строчка о нем есть в Красной книге памяти на мемориале на Арзамасской. Моя бабушка всегда приносила туда цветы, ещё когда там был другой памятник — солдат, ломающий фашистский крест. Теперь цветы туда ношу я.
В эвакуацию мои родственники шли пешком в Отрожку. Как только они перешли Чернавский мост — его взорвали. Они были в последней группе мирных жителей, перешедших мост. В Отрожке поезда шли, не останавливаясь, лишь немного замедляя ход. Бабушка передала моего маленького папу в один вагон, сама прыгнула в другой. Только чудом ребёнок не потерялся. Про эвакуацию знаю только, что моя прабабушка умерла там. А бабушка — горожанка — попала в село и научилась жать серпом, что было предметом её гордости. Вернулись они в 43-м году — их дома нет. Пришлось перебраться в бараки на левом берегу. Так мы и остались на левом. Мой папа не ходил до трёх лет — был дистрофиком. Есть ли люди в Центральной России 41-го года рождения? Я не знаю, как они выжили! Когда я училась в школе (№ 15), моим классным руководителем был учитель немецкого языка Канторович. Во время войны он был военным летчиком. Часто он рассказывал о войне, о том, как он бомбил Воронеж. Он бомбил Воронеж! Я все понимаю — на правом берегу были немцы. Но. Не могу отделаться от мысли — мой учитель, может быть, разбомбил мой родной дом! На третий день после освобождения Воронежа он посмотрел, что осталось от города. Был виден далеко-далеко горизонт. Кое-где стены домов, кое-где печные трубы.
Я понимаю, что Сталин — тиран (родственники по маминой линии были репрессированы). Но если бы не Сталин, Воронежа бы не было. В приказе было: восстановить Воронеж. Так что плакаты с изображением Сталина именно в Воронеже очень уместны.
Спасибо, что прочитали. Всем счастья и здоровья!
