Народный художник СССР, академик, лауреат пяти Сталинский премий. Работа Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» на выставке в Париже стала настоящей сенсацией, великий Пикассо был в восторге от скульптуры. Но всё это — позже. А в начале 1930-х будущий орденоносец, скульптор Вера Мухина вместе с мужем Алексеем Замковым оказалась в ссылке в Воронеже. Как это произошло — рассказываем в нашем материале.
Пусть к мечте начался... с травмы
Вера Мухина родилась в Риге 1 июля (19 июня по старому стилю) 1889 года в состоятельной семье. Отец Игнатий Кузьмич был коммерсантом, изобретателем и известным благотворителем. В 1892 году, после смерти матери (Надежда Вильгельмовна скончалась от туберкулёза) отец отвёз Веру поближе к морю и солнцу, в Крым, где она брала первые уроки живописи. В 1904-м не стало и отца. Осиротевших 15-летнюю Веру и её сестру Марию взяли на воспитание богатые родственники из Курска. Там Вера успешно окончила женскую гимназию. В 21 год Вера Мухина с сестрой отправилась в Москву. «Раз в год ездили в Москву проветриться, накупить нарядов. Потом нам пришло в голову: а почему бы не переехать? Переехали», — писала в воспоминаниях Вера Игнатьевна.
В Москве будущий скульптор училась в художественной студии Константина Юона и Ивана Дудина, затем — в студии живописца Ильи Машкова. Параллельно работала в скульптурной мастерской Нины Синициной.
В 1912 году, когда 22-летняя Вера гостила у дяди в Смоленской губернии, случилось очень неприятное событие. Во время катания зимой с горки её санки врезались в дерево, и ветка срезала часть носа. Смоленские врачи наложили швы, остались грубые шрамы. Требовались пластические операции. Девушка уговорила родню отпустить её на лечение в Париж — дяди и тёти никак не хотели отпускать девушку за границу одну, но причина была весомой, и родственники согласились. Во Франции Вера перенесла 8 пластических операций.
Впрочем, это происшествие на горке оказало огромное влияние на всю жизнь Веры Мухиной. Как позже вспоминала Вера Игнатьевна, «2 января 1912 года я выбыла из строя почти на целый год, изрядно поранив себе лицо в одной спортивной катастрофе, которой, в конце концов, и должна быть благодарна, так как она определила мой дальнейший путь».
В Париже Вера Мухина заинтересовалась скульптурой, посещала занятия монументалиста Эмиля Бурделя — ученика Огюста Родена. До 1914 года Вера жила в столице Франции, потом путешествовала по Италии, где изучала скульптурное искусство и живопись.
Не успела Вера вернуться в Москву, как через две недели грянула Первая мировая война. Девушка записалась на курсы медсестёр, работала в госпитале, где и познакомилась со своим будущим мужем — военным хирургом Алексеем Замкиным. Они поженились в 1918-м, через два года у них родился единственный сын Всеволод (впоследствии он стал учёным-физиком).
Руки «Крестьянки» лепила с мужа
Революция внесла коррективы в налаженную жизнь. В отличие от своей сестры Марии, эмигрировавшей за границу, Вера Мухина осталась в Москве. «В 1918 году становилось трудно. Деньги наши ахнули. Трудно было достать продовольствие… Когда вышла замуж за Алексея Андреевича, стало легче, — делилась воспоминаниями Вера Игнатьевна. — Он врач, хирург. Очень работящий, очень любил своё дело. Каждое воскресенье он ездил в своё село Борисово и принимал там больных. К нему ездили за 40 вёрст. Приезжал он оттуда нагруженный: в руках по бидону с молоком, за спиною мешок с картофелем, с хлебом. Тем и питались в 18-е и 19-е годы…»
Вера разрабатывала костюмы для кино и театра, занятия скульптурой не оставляла. Так, в рамках «Ленинского плана монументальной пропаганды» с 1918-го по 1923 годы выполнила несколько проектов, в том числе памятника просветителю Николаю Новикову, эскизы скульптур «Освобождённый труд» и «Революция», памятника Якову Свердлову, известного как «Пламя революции» (правда, работы по разным причинам остались незавершёнными).
Вместе с художницей Александрой Экстер и скульптором Верой Поповой создала артель, они изготавливали оригинальные шляпки и пояса из рогожи. На изделия обратила внимание модельер Надежда Ламанова, она стала заказывать эти шляпки и пояса для своих моделей. Впоследствии дружба Надежды Ламановой и Веры Мухиной продлилась на многие годы.
В 1924 году жизнь семьи омрачило несчастье. На родине Алексея Замкова, в деревне Борисово под Клином 4-летний сын Волик (так звали его в семье) упал с железнодорожной насыпи и травмировал ногу. В итоге начался костный туберкулёз. Отец Алексей Замков лично прооперировал сына на дому, ассистировала ему Вера Мухина (пригодился её опыт работы медсестрой в госпитале). В итоге мальчик пошёл на поправку. Правда, путь к выздоровлению был долгим — ребёнок сначала лежал, потом передвигался с помощью костылей, а затем, в 1928-м, ребёнок встал на ноги.
Другом семьи Мухиной и Замкова был журналист и писатель Лазарь Гинзбург. Он часто приходил в гости, рассказывал Волику арабские сказки и называл мальчика Волька ибн Алёша. Догадались? Лазарь Гинзбург — автор знаменитой повести-сказки «Старик Хоттабыч», он написал её под псевдонимом Лазарь Лагин. А Волик Замков стал прототипом главного героя — Вольки. Позже по этой повести наш земляк режиссёр Геннадий Казанский снял в 1956 году замечательный фильм.
В 1925-м плоды совместного творчества Мухиной и Ламановой — коллекция элегантной женской одежды из дешёвых материалов (сукна, бязи, холста, бумазеи), со шляпами из рогожи и поясами с украшением из крашеного города и деревянными пуговицами — получила Гран-при на выставке в Париже «За национальную самобытность в сочетании с современным модным направлением». Платья, представленные в столице Франции, украшал оригинальный орнамент авторства Веры Мухиной.
Первый крупный успех как к скульптору пришёл к Мухиной в 1927 году, когда она создала работу «Крестьянка». Эта впечатляющая скульптура удостоилась первой премии на выставке в честь 10-летия революции, экспонировалась в Третьяковской галерее. В 1934 году Третьяковка представила работу на XIX Международной выставке в Венеции. Бронзовую скульптуру приобрёл музей итальянского города Триеста, а после войны работа перешла в собственность музея Ватикана. В Третьяковской галерее стоит «Крестьянка», отлитая заново после продажи первой скульптуры.
«Чудо-препарат», арест и ссылка в Воронеж
Дела у Веры Игнатьевны и её мужа складывались неплохо. Алексей был главным хирургом интернационального госпиталя, членом Московского комитета по обеспечению столицы продовольствием. Мухина с 1927-го преподавала в Высшем художественно-техническом институте, съездила в Европу, навестила сестру в Будапеште. А в 1930-м грянул гром.
Врач Алексей Замков с 1927-го по приглашению биолога Николая Кольцова работал в Институте экспериментальной биологии (ИЭБ). Замков на основе прошедшей стерилизацию мочи беременных женщин изобрёл гормональный препарат гравидан (от лат. gravida — «беременная»). Убедившись в положительном его влиянии на подопытных мышей, решил испытать действие на себе. Замков уверял, что после инъекции почувствовал необыкновенный прилив сил и ясность мысли, судя по его записям, длился этот эффект дней 10. Также, по словам врача, старый конь, которого уже готовили к забою, после инъекции «показал рекордную резвость».
В ходе клинических испытаний препарат давал неплохие результаты при лечении некоторых психических расстройств и недостаточной активности половых желез у людей, помогал при мигренях, бессоннице, депрессии, показал положительный эффект в лечении наркотической и алкогольной зависимостей. Кроме того, препарат обладал неожиданным побочным действием — улучшал потенцию. «Чудо-средством» заинтересовались крупные партийные деятели и деятели искусства.
Имя Замкова получило известность, однако в 1930-м году начались большие неприятности. «Среди учёных и врачей зависть к чужим успехам нередко вызывает интриги и склоки. Против А.А. Замкова поднялась настоящая травля», — вспоминал биолог Николай Кольцов.
Алексея Андреевича обвиняли в знахарстве и шарлатанстве и даже... в краже хранившейся в институте мочи. В газетах появились публикации «О некоторых ложных тенденциях в медицине», «Против спекуляции в науке» и пр. Замкова уволили из ИЭБ.
В итоге врач, доведённый до отчаяния, принял предложение одного из своих пациентов: тот пообещал Замкову помощь в нелегальном выезде за рубеж вместе с семьёй (разрешение на выезд было получить очень сложно, особенно после развернувшейся травли), а также оказание за границей всесторонней поддержки в исследовательской работе.
Но этот пациент оказался агентом ГПУ. В итоге Алексея Замкова с Верой Мухиной и сыном сняли в Харькове с поезда и всех отправили в Москву в Бутырскую тюрьму. Дей через пять Веру Игнатьеву с сынишкой освободили. Врач Замков провёл за решёткой полгода, его обвиняли не только в попытке нелегального пересечения границы, но и в намерении продать секрет изобретения препарата за рубежом.
Алексею Замкову грозил большой срок, но в итоге врача приговорили к трём годам ссылки в Воронеж с конфискацией имущества. «...незначительность наказания за такое тяжёлое преступление — высылка в Воронеж — показывает, что ГПУ приняло во внимание наличие аффекта под влиянием несправедливой травли», — считал руководитель Замкова Николай Кольцов.
Жизнь в Воронеже
Вера Мухина поехала в Воронеж вслед за мужем. Так она и оказалась в нашем городе. На время ссылки Вера Игнатьевна оставила сына в семье знаменитого оперного певца Леонида Собинова (он был женат на двоюродной сестре Мухиной).
В Воронеже Вера Мухина и её муж поселилась в тихом центре, в доме на Первомайской улице недалеко от реки Воронеж (до наших дней дом не сохранился). Алексей Замков устроился врачом в поликлинику вагоноремонтного завода. Вере Игнатьевне выделили мастерскую в деревянном бараке.
Алексей Андреевич пытался и в Воронеже внедрить лечение своим препаратом, и причём успешно, к нему выстраивались очереди. «Я вошёл в контакт с руководством и партийной организацией завода, — вспоминал он. — Я сказал: «У вас много уставших, состарившихся. Я берусь их подремонтировать. Я буду чинить вас, а вы — паровозы. Присылайте ко мне с записками». Я занялся особенно с теми, кто готов был встать на инвалидность. Множество людей вернулось на производство».
Вера Игнатьевна занималась домашними делами, а ещё работала над проектом памятника Тарасу Шевченко для Харькова, правда, этот проект остался неосуществлённым. По некоторым данным, Вера Мухина участвовала в оформлении одного из Домов культуры.
Пока супруги находились в ссылке, всё это время за них хлопотали друзья и пациенты, которых врачевал Замков, в том числе Максим Горький; начальник разведуправления Красной армии Ян Берзин; начальник оперативного отдела ОГПУ Карл Паукер. В итоге через полтора года ссылки Алексея Замкова освободили, и он вместе с Верой Мухиной в 1932 году вернулся в столицу.
Символ Веры
Дела Замкова вновь пошли в гору, семье дали квартиру. «Эликсир молодости» пользовался успехом. Алексей Андреевич был назначен директором специально созданной лаборатории урогравиданотерапии. Тот самый препарат, из-за которого на Замкова обрушилась травля, стал необычайно популярным — настолько, что был даже создан Государственный институт урогравиданотерапии, который возглавил Алексей Замков.
Вере Мухиной после возвращения из Воронежа выделили студию в Москве, где она продолжала заниматься любимым делом. По-настоящему триумфальным для 48-летней Веры Игнатьевны стал 1937 год — в том году в Париже на Всемирной выставке был установлен 24-метровый монумент «Рабочий и колхозница» (концепция и композиционный замысел принадлежат архитектору Борису Иофану, а Вера Мухина — автор пластического воплощения скульптуры из нержавеющей хромоникелевой стали).
В Париже композиция венчала советский павильон. Солнце так освещало момент, что обе фигуры казались летящими. Эффект устремления вперёд и ввысь усиливал развевающийся на ветру десятиметровый шарф. Французские газеты писали о монументе — «это величайшее произведение скульптуры XX века», а Пабло Пикассо так написал о произведённом на него впечатлении: «Как прекрасны советские гиганты на фоне сиреневого парижского неба!»
После выставки скульптуру разобрали, перевезли в Москву и установили на 10-метровый постамент у Северного входа на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. В Париже монумент стоял на 34-метровой высоте, а потому сама Вера Мухина так отозвалась о выбранном месте: «Статуя ползает по земле».
Монумент стал одним из символов столицы Советского Союза, с 1947 года эта скульптура является эмблемой «Мосфильма». В 2003 — 2009 годах после проведённой реставрации монумент установили на пьедестале, по внешнему виду и высоте приближенном к Парижскому павильону.
Смерть мужа и 5 Сталинских премий
Меж тем в 1938 году супруг Веры Мухиной Алексей Замков снова попал в опалу — якобы гравидан то ли не помог кому-то из высокопоставленных пациентов, то ли даже навредил. Буквально за несколько дней институт урогравиданотерапии закрыли. Замкова снова начали активно критиковать, в итоге у него случился первый инфаркт. Не возьмём на себя смелость рассуждать о достоинствах или недостатках изобретённого Замковым препарата, скажем лишь, что его выпускали ещё много лет. А затем производство прекратили в связи с приказом Минздрава от 30 декабря 1964 года «об исключениях из номенклатуры и прекращении производства малоэффективных или не вошедших в медицинскую практику препаратов».
С началом войны, в октябре 1941-го, Вера Мухина с сыном и мужем была эвакуирована в город Каменск-Уральский. Уже в 1942-м супруги вернулись в столицу. А 25 октября того же года Алексей Замков умер в Москве от второго инфаркта в возрасте 59 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Овдовевшая Вера Мухина поставила любимому мужу надгробный памятник со словами: «Для людей я сделал всё, что мог».
В годы войны и послевоенный период Вера Игнатьевна создала галерею скульптурных портретов, в том числе полковников Бария Юсупова и Ивана Хижняка, знаменитой балерины Галины Улановой и выдающегося хирурга Николая Бурденко, который пять лет жил и работал в Воронеже.
А ещё Вера Игнатьевна увлекалась экспериментальной скульптурой из стекла. Занимала руководящую должность на ленинградском заводе художественного стекла и сортовой посуды. Кстати, существует устойчивое мнение, что гранёный стакан изобрела именно Мухина. Но это миф. А вот то, что она является создателем советской пивной кружки, — правда. Также широкую известность получили стеклянные вазы Мухиной, её изящные скульптуры из стекла и фарфора.
Вера Мухина — автор двух памятников своему хорошему другу Максиму Горькому: один установлен в 1943 году в Москве у Белорусского вокзала, другой — в городе Горьком (ныне Нижний Новгород) в 1952-м.
В 1942 году ей присвоили звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР», через год — народного художника СССР. С 1947 года Вера Игнатьевна — академик Академии художеств СССР, член Президиума академии. С 1941-го по 1952-й она 5 раз становилась лауреатом Сталинской премии, в том числе за «Рабочего и колхозницу», за памятник Горькому в Москве и другие работы.
Последней работой Мухиной, установленной при её жизни, стала композиция «Мир» в Сталинграде (ныне Волгоград). Одним из самых романтических творений Веры Мухиной является памятник Петру Чайковскому перед Московской консерваторией. Но до его установки в 1954 году скульптор не дожила — она скончалась 6 сентября 1953 года в возрасте 64 лет от стенокардии. Похоронена рядом с мужем.
Помните, мы писали об эпитафии, которую разместила Вера Мухина на надгробной плите своего мужа? «Для людей я сделал всё, что мог». Скульптор Нина Зеленская, изготовившая надгробный памятник Вере Игнатьевне, выгравировала на надгробной плите скульптора Веры Мухиной надпись: «Я тоже»...
