Зайцев Григорий Петрович родился 19 февраля 1909 года в поселке Тут-Халтуй в составе станицы Дурулгуевской 2-го военного отделения Забайкальского казачьего войска. После демобилизации из Красной армии в 1933 году работал в артелях «Вперед», затем ее переименовали в «Коммунар», затем работал в колхозе имени Кирова.
В начале августа 1941 года был мобилизован в войска Красной армии. Формирование проходили на ст. Мациевская, за Борзей потому, что на границе в Забайкалье стояла миллионная Японская Квантунская армия.
В звании красноармеец служил в составе 185-й Стрелковой дивизии.
Когда фашистские войска окружили Ленинград, то в сентябре забайкальские дивизии бросили на Волховский фронт. Попал он в Пинские болота, расположенные вокруг Ленинграда. «Выкопаешь окоп — вода, бревна, доски накидаешь — утонут», — рассказывал Григорий Петрович. В землянках — сырость. В таких условиях войска находились два года, пока не прорвали блокаду Ленинграда. Обстрелы, голод, холод, вши. При освобождении Ленинграда он получил первое тяжелое ранение: была перебита бедренная кость правой ноги. После лечения в госпитале по прибытии в свою часть он был представлен к ордену Красной Звезды.
Принимал участие в окружении г. Кенигсберга — мощной крепости фашистской Германии. С ходу взять Кенигсберг не удалось, так как в нем был мощный немецкий гарнизон. Советское командование взяло город в полное окружение, а остальные войска двинулись на запад, для освобождения Польши. И вот под городом Пилау в одном из боев он был ранен второй раз, была перебита вторая нога. Наши войска, наступая дальше, ушли вперед, а Зайцев Г.П. остался раненый на поле боя. Покричал-покричал, никого поблизости живых не обнаружил, ползком добрался до двух погибших немцев и воспользовался их перевязочным материалом и шинелями. Укрылся ими, перетянул ногу, но все равно крови потерял очень много. На второй или третий день его подобрали наши солдаты-санитары. Отвезли в госпиталь, в котором при осмотре хирург поинтересовался: «Сколько, мужик, у тебя детей?» Узнав, что у раненого пятеро детей, сказал: «Надо спасать ногу». Шел апрель 1945-го, все ждали окончания войны, и врач думал о будущем этого солдата. В польском госпитале он лечился до того времени, когда появились в садах яблоки, и, как он рассказывал, наши молодые 19-летние солдаты звали его: «Гринька, пойдем яблоки воровать». А я ж на костылях. А они : «Да ладно, хоть на вассаре постоишь». Ну и попались польской хозяйке этого сада, которая отругала его: «Эти-то молодые, а ты-то, старый хлапак, куда?..» А старому хлапаку в то время было 36 лет, он просто отрастил бороду. Потом их всех полячка пригласила в дом и угостила яблоками. А ведь в госпитале каждый день на столе стояли яблоки. Зачем полезли в сад? Наверное, сказалась наша русская привычка: с чужого огорода всегда вкуснее.
Домой он вернулся осенью 1945 года.
И началась мирная жизнь в колхозе: пахал, сеял, отвозил семена от комбайнов на быках, на конях, был табунщиком. А с 1954 года он стал чабанить и так работал до ухода на пенсию в 1969 году.
За добросовестную работу был многократно награжден почетными грамотами, присваивалось звание «Ударник коммунистического труда». В 1963 году за получение от 100 овцематок по 118 ягнят, ему было присвоено высокое по тем временам звание «Мастер овцеводства». В тот год в Читинской области только четырем чабанам удалось получить выше 115 ягнят от 100 овцематок. Спустя несколько лет Ононский военкомат вручил ему второй боевой орден Великой Отечественной войны.
Награжден медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной Войне 1941 — 1945 гг.» и другими юбилейными медалями. Умер фронтовик 21 ноября 1991 года в с. Тут-Халтуй Ононского района Читинской области.
